Кому-то в России неймется приватизировать Великую Победу, заявил Александр Лукашенко 2 июня в Бресте. Таким образом, теперь белорусский руководитель адресовал претензии открытым текстом.

9 мая, выступая после возложения венков на площади Победы в Минске, Лукашенко уже делал ремарку на этот счет: мол, «не думали, что придется бороться и с другой бедой — приватизацией нашей Победы». Но тогда намек прозвучал глухо, расплывчато, хотя аналитики все расшифровали элементарно: бодается с Москвой.

На этот раз камешек полетел конкретно в огород восточной соседки.

Из-за чего сыр-бор? Что именно возмутило белорусского официального лидера? Попробуем разобраться.

 

«Недоумки. Не знают ситуации или не интересуются»

«Кому-то неймется, что удивительно — в России, приватизировать эту Победу. Как будто не было на войне других — белорусов, украинцев, грузин, армян, таджиков, туркмен… Весь Советский Союз воевал. Погибли даже не сотни и не тысячи, а сотни тысяч. Мы каждого третьего искалечили и потеряли», — горячо говорил Лукашенко 2 июня журналистам в Брестской крепости.

Как уточняет пресс-служба президента, он таким образом «прокомментировал появляющиеся в прессе союзников материалы о том, что Беларусь якобы занимается историческим сепаратизмом». И в частности — отреагировал на «упрек в одном из информационных ресурсов, что в Беларуси якобы есть своя победа — 3 июля вместо 9 мая».

Можно предположить, что раздражение Лукашенко вызвала статья «Батькина победа», которую опубликовала 30 мая Lenta.ru. В этом тексте белорусское руководство критикуется за то, что стало-де по-своему, с акцентом на борьбе за независимость, трактовать историю Великой Отечественной, заменило георгиевские ленточки красно-зелеными бутоньерками и даже ставило препоны акции «Бессмертный полк» в Минске.

Строго говоря, это как раз автор статьи рисует картину этакой приватизации темы Победы официальным Минском, недоволен тем, что белорусы отмечают 9 мая со своей символикой, а вдобавок еще удумали проводить парады 3 июля, в свой официальный День Независимости. И в самом деле, разве это не возмутительно: в суверенной Беларуси праздники не такие, как в Саратовской или Псковской области.

Показательно и обличение «националистических» трактовок истории, в том числе и далекой. Как это белорусы смеют, например, под своим углом смотреть на русско-французскую войну 1812 года (которая разразилась, между прочим, вскоре после насильственного присоединения земель нынешней Беларуси к Российской империи)! Автор свято верит в то, что правдива лишь москвоцентричная концепция истории сопредельных государств.

Лукашенко сегодня откомментировал такого рода наезды российских СМИ, не утруждая себя особой политкорректностью: «Недоумки. Не знают ситуации или не интересуются. Но, мне кажется, нарочно это делают. Это все под предлогом приватизировать Победу».

 

Легкий апгрейд советского наследия

Между тем Лукашенко действительно сделал в свое время легкий апгрейд советского исторического наследия с учетом того, что Беларусь все-таки отдельная страна и надо подвести некий концептуальный базис под независимость.

Но упрекать независимое государство за то, что у него собственный, в чем-то не совпадающий с российским, взгляд на свое прошлое, нелепо. Такие обвинения — это и есть проявление имперского менталитета.

Другое дело, что с историческими трактовками у белорусских идеологов получилось неуклюже. Внутренние критики режима тоже ведь считают неудачным, притянутым за уши выбор в качестве Дня Независимости именно 3 июля, даты освобождения Минска от немцев в 1944-м.

В 1992–96 годах День Независимости приходился на 27 июля — дату, когда в 1990 году Верховный совет БССР принял Декларацию о государственном суверенитете тогда еще советской республики. Но Лукашенко в азарте борьбы с внутренними политическими врагами — националистами провел через референдум в качестве главного праздника страны дату 3 июля.

Не лежит у президента душа и к другой святой для оппозиционных адептов независимости дате — Дню Воли25 марта, годовщине провозглашения Белорусской Народной Республики в 1918 году. В нынешнем году власти смягчились, позволили легально отметить столетие БНР в центре Минска, но потом Лукашенко подчеркнул, что при его президентстве этот день государственным праздником не станет.

 

Куропаты как момент истины

Показательна также эпопея вокруг Куропат — места у Минской кольцевой, где в 30-х энкаведисты массово расстреливали «врагов народа» . В эти дни общественность протестует против намерения открыть рядом с народным мемориалом развлекательный центр с рестораном «Поедем поедим». И это не первый протест против посягательств на память.

Да, власти, у которых уже в печенках эти противостояния, хотели бы как-то «закрыть» для себя проблему Куропат. В апреле Лукашенко заявил: «Пора заканчивать эту волтузню на костях… Надо оперативнее закончить это, привести в порядок этот лес, урочище, поставить самый простой памятник, или часовню, или еще что-то…»

Но вдобавок прозвучало: уже не так важно, кто был виновником той трагедии, советская власть там расстреливала или немцы, ведь результат, мол, один — погибли люди.

И эта реплика показывает: президент и гражданское общество по-прежнему говорят на разных языках. Потому что оппонентам режима как раз таки принципиально важна правда о Куропатах. А она в том, что это место сталинских репрессий, и это было железно установлено еще Прокуратурой БССР.

В намерении же затушевать эту правду критики белорусского режима усматривают его духовное родство со сталинской репрессивной системой. Да, времена сейчас гуманнее, но менталитет похожий: подавлять всех, кто не согласен с «генеральной линией».

Во всяком случае, Лукашенко лично не раз выступал в защиту Сталина от несправедливых-де нападок. А министр обороны Андрей Равков в докладе накануне минувшего Дня Победы отличился апологетикой Сталина как творца победы над нацизмом.

Сегодня Лукашенко говорил о святыне Брестской крепости, имея в виду ее оборону от немцев в 1941 году. Но ведь Вторая мировая началась в 1939-м, и ту же крепость тогда обороняли от гитлеровцев польские солдаты (в том числе этнические белорусы). С другой же стороны Польшу в 39-м атаковала Красная армия: таков был уговор между Москвой и Берлином, зафиксированный секретным протоколом к пакту Риббентропа — Молотова. И потом был советско-гитлеровский парад в том самом Бресте.

Но эта и другая шершавая правда о той войне невыгодна большим начальникам, казенным идеологам как в Минске, так и в Москве. Поэтому ее замалчивают, дружно крича, что, вот, не дадим исказить историю и отобрать у нас Победу. В то же время по иронии судьбы эти же действующие лица стали конкурировать за ту самую Победу между собой.

 

Уйти с этого идеологического поля Лукашенко не может

По сути же, как видим, белорусское руководство пытается всего лишь адаптировать советскую историческую мифологию, включая тематику Второй мировой, под нужды отдельно взятого постсоветского авторитарного государства, но не более того. Отсюда и терки с Москвой, которая, в свою очередь, подгоняет наследие Великой Победы под неоимперские пропагандистские нужды.

Уйти же с этого идеологического поля, с этой почвы советского по сути концепта Лукашенко не может, хотя есть куда: вот вам День Воли, БНР, Великое княжество Литовское, еще раньше Полоцкое государство — короче, богатая картина самобытной истории белорусских земель.

Но, во-первых, тогда Москва еще больше разозлится и станет сильнее бомбить за потакание «местным необандеровцам», уход на кривую, с кремлевской точки зрения, украинскую дорожку.

Во-вторых, это разрыв мозга для высокого белорусского начальства, которое получило советское образование и читать другие книжки не хочет. Белорусский персоналистский режим стар, впал в стагнацию и потому особенно ригиден.

В-третьих, авторитарный режим из-за своей природы опасается развития неказенного патриотизма, становления сильного гражданского общества, а тем более укрепления политической оппозиции (которая в белорусском случае группируется в основном именно вокруг национальной идеи).

Заметьте, что и с Москвой терки не столько концептуальные, сколько из-за конкретных акций. Сегодня Лукашенко в очередной раз упоминал «Бессмертный полк» и доказывал, что в Беларуси подобное шествие придумали раньше.

Автономная, инициированная пророссийскими активистами акция «Бессмертный полк», которой в Минске и впрямь пытались помешать, встревожила белорусскую власть как проявление мягкой силы Кремля. То есть по сути это проблема контроля над любыми формами уличной активности.

Иными словами, Лукашенко конфликтует с Москвой не по идеологическим соображениям, а по вопросу абсолютной власти над отдельно взятой территорией. По духу же режимы — близнецы. Потому и сталкиваются на узком пятачке исторической мифологии, от которой не могут оторваться.